3.2.03.10
Исходя из этих двух как по самой логической форме, так и по своему предметно-смысловому содержанию столь разительным образом отличающихся друг от друга определений сущности явления и способа существования феномена сна в бытии человека, теперь можно попытаться установить и два возможных здесь определения понятия глубокого сна – как некоего «третьего», во всех своих отношениях совершенно особого, феноменально исключительного, по существу своему предельного «состояния» человеческого бытия и сознания.1

Понятие состояния или самого феномена сна – как по существу своего явления, так и по существующим способам нашего его постижения – предельно и (или) исключительно «глубокого»: выходящего далеко за пределы образования феноменально-открывающейся нам «поверхности» самого явления сна как такового и понятийно-определяемой нами (и в целом предметно-познаваемой) «плоскости» взаимоотношений между явлениями сна и явлениями бодрствования.

  1. Как «состояния» человеческого бытия или «отношения» к нему нашего сознания в полном смысле этого слова – а не в одних только его относительно-определённых отношениях (как отношениях тем или иным своим природно-биологическим, телесно-физическим, психо-физиологическим, ментально-психическим и т.п. образом для нас определённых: т.е. таких отношениях, которые мы сами выделяем и разделяем, выносим и разносим по разные «стороны» явления их в нашем бытии и затем начинаем рассматривать каждую из них по-отдельности – по «эту» и по «ту» сторону производимого нами деления существа «содержания» всего того, что именно данное понятие «границы-отношения» собой раз-граничивает и собственно о-пределяет) – по-граничного.