3.2.03.14
Всю эту логику установления существа внутренней границы явления сна в бытии человека, логику проведения принципа трансцендентально-феноменологического различия (и в целом нахождения существа «онтологической разницы») между этими двумя формами существования феномена сна в нашей жизни, какие представляют собой существо явления нашего самого обычного сна (со сновидениями) и сна глубокого (без сновидений), собственно и содержит в себе вторая часть определения феномена глубокого сна стиха 19.
Эта самая вторая часть данного определения феномена глубокого сна (названная нами здесь частью: философско-теоретического определения сущности самого его «понятия») состоит из двух отдельных, по форме высказывания чисто отрицательных, но по своему собственному предметно-смысловому содержанию, по общей логической связи – тесно взаимосвязанных друг с другом определений: «не желает никакого желания, не видит никакого сна».
А именно, таких двух по своей форме совершенно отрицательных определений сна, каждое из которых в своём отношении друг к другу не только не отрицают одно другое, но, наоборот, вполне определённым «положительным» образом могут быть логически связаны между собой и в целом по своему общему смыслу (или основному предмету высказывания) – предполагают друг друга.
Нахождение существа подобного рода положительной (или, по крайней мере, хотя бы просто пред-полагающей одно другое) логической связи между этими двумя отрицательными определениями, обнаружение их общей, объединяющей смыслы обоих этих определений в одно единое «понятие» – предметно-смысловой основы данной части высказывания как раз и будет являться ключом к нашему пониманию не только главного её философско-понятийного смысла, но и понимания всего этого определения феномена глубокого сна в целом, данного в обоих частях стиха 19. – То есть включая сюда и наше понимание первой, пожалуй, менее всего поддающейся какой-либо окончательной для себя расшифровке смысла всего скрывающегося за ней сообщения – символико-описательной части данного стиха.
