Сон как граница явления

3.2.01.13
При ближайшем своём рассмотрении мы можем достаточно легко для себя обнаружить, что данное нами в рамках «второго тезиса» определение феноменально-исходной формы явления и непосредственно-действующего способа существования феномена сна в бытии нашей собственной жизни и деятельности сознания способно вступать в некоторое своё логическое противоречие с положением о способе данности этого феномена, определённым в рамках «первого тезиса», – так как формулировка последнего как раз то и исключает собой существо какой-либо феноменологически-непосредственной связи феномена сна как такового со всеми известными нам формами его явления или способами нашего его постижения в бытии своей жизни.

И исключается возможность образования такого рода непосредственной связи нашего сознания с существом явления и образом действия феномена сна в бытии своей жизни хотя бы потому, что мы только тогда начинаем по-настоящему «иметь дело» с существом этого феномена, когда сами уже проснулись, когда данный вид состояния сна или видимое нами «во сне» сновидение завершили своё действие, когда собственно сам сон как таковой для нас «прошёл», куда-то от нас «ушёл» и где-то «пропал».

Тогда как рассмотрение феномена сна в рамках «второго тезиса» требует от нас самих или нашего собственного сознания при проведении анализа сущности явления и образа действия сна в бытии своей жизни, казалось бы, здесь невозможного – сохранения «за собой» или же, если сохранить в отношении основного предмета исследования мало что или вообще ничего не удаётся, то тогда воспроизведения «собой» (посредством деятельности своей памяти, воображения, мышления и прочее) форм этой самой непосредственной связи с существом исследуемого нами в данном отношении предмета или явления.   

Поэтому при первой же нашей попытке сочетания вместе – попытке логического согласования смыслов этих двух тезисов между собой мы получаем первый парадокс познания феномена сна в бытии своей жизни и деятельности сознания.

А именно, парадокс существования феномена сна в бытии нашей жизни или же чисто логическое противоречие его познания и в целом мышления существа этого феномена начинает обнаруживать себя при первой же нашей попытке совместить между собой смыслы двух определений, по своей логике сопоставить друг с другом формулировки обоих этих положений вместе:  

Положения (см. первый тезис [➥3.2.01.06]) устанавливающего собой смысл такого и самого по себе вполне очевидного, и по своей мысли достаточно простого и ясного (по «своей логике» трудно оспоримого) – феноменологического факта, что любое из эмпирически нам данных (чувственно воспринимаемых или чисто психологически переживаемых, тем или иным предметно-чувственным образом явления своего бытия нами познаваемых и сознаваемых) явлений сна есть по существу своему «всегда и уже» происшедшее для нас, по времени своего действия прошедшее, но никогда не есть на данный момент происходящее явление, в настоящее время сбывающееся с нами событие сна нашей жизни. То есть, другими словами, феномен сна в том или ином виде своего действия или форме «явления для нас» есть тот самый феномен нашего жизненного бытия и феноменально нам данного мира, который когда-то «уже» или где-то «ещё» был или вообще мог быть (для нас неизвестное, само по себе неопределённое «когда» и «где»), но которого на данный момент, в это самое своё настоящее время, суть «по-настоящему» и в самом «настоящем» – просто нет.

И смысла второго положения (см. второй тезис [➥3.2.01.12]), как это может показаться на первый взгляд, сводящегося к обратно-противоположному, по своей логике полностью противоречащему смыслу первого положения утверждению: всё то, что в существе явления и образе действия феномена сна так или иначе «уже» есть или вообще всё то, что в нём «ещё» только может быть, способно существовать и действовать на данный момент, случается быть в самом «настоящем» и происходит «по-настоящему» (сбывается «на самом деле») – всё это имеет место быть, способно производиться самым что не на есть феноменально-непосредственным образом действия явления и способом существования феномена сна в бытии нашей жизни и деятельности сознания.

И тогда для того, чтобы можно было решить суть возникающего здесь противоречия между двумя этими положениями, всё дело остаётся лишь за «малым» – за определением сущности явления и способа существования этого самого феноменально-непосредственного образа действия феномена сна; и в целом – установлением смысла понятия самого и самого что не на есть непосредственного бытия (или хотя бы просто нахождением существа его собственного имени [см.➥3.2.02.07,прим.8]) в образе жизни нас самих или деятельности нашего сознания в его отношении к существу исследуемых явлений сна и форм их существования в феноменально нам данном мире. – Дело, которому мы постараемся посвятить если и не большую, то по крайней мере главную часть нашего исследования феномена сна в бытии человека.